Из-за болезни жены я не стал переезжать в Смирну или на остров Самос, где постройка судна обошлась бы дешевле. Денег было много, так что я решил не жадничать. В марте, когда потеплело, сплавал в Константинополь и нанял там артель кораблестроителей из десяти человек. Старшего артели они называли калафатом, что переводится, как конопатчик, смолильщик. Это был немногословный длиннорукий ромей по имени Исидор. Он, в отличие от предыдущих мастеров, без иронии, явной или скрытой, отнесся к моему заказу. Я хочу длинное, неширокое и высокое парусное торговое судно? Да пожалуйста! За ваши деньги всё, что угодно! Тем более, что я подробно объяснял, что и как надо делать. В Константинополе сейчас строили мало судов. По большей части заказчиками были итальянцы, которые предпочитали иметь дело со своими земляками. Так что ромеям было не до выпендрежа.

Дня через три Исидор, удивленный моими познаниями в кораблестроении, спросил:

— У тебя раньше своя верфь была?

— И не одна, — ответил я, чтобы совсем не запутать его.

Строили судно на стапеле под стенами Галлиполя. Подводную часть делали из тиса, который по моему заказу привезли в начале марта из Македонии. Пришлось ждать, когда он высохнет и примет нужную форму, что сильно замедлило строительство. Сначала появился остов из киля, шпангоутов, бимсов, пиллерсов, которые начали обрастать обшивкой и палубами. Я решил сделать бригантину, добавив на фок-мачте марсель. То есть, над большим прямым парусом — фоком — расположим второй, немного меньше, — фор-марсель. Для этого фок-мачту придется сделать составной. На грот-мачте будет косой, гафельный парус, а между мачтами — грот-стаксель. Благодаря длинному бушприту сможем поднимать на фока-штаге штормовой фор-стеньги-стаксель или фор-стаксель, а на леерах — кливер и летучий кливер. На корме соорудим невысокую настройка с рулевой рубкой, каютами капитана и офицеров и кладовыми, а на баке — камбуз с печью, чтобы готовить горячую пищу, и кубрик для матросов. На надстройке я собирался разместить два станковых арбалета, для которых уже выковали стальные луки и большие рычаги. Твиндек решил сделать немного выше, чем на предыдущих своих судах, чтобы пассажиры, если будем их перевозить, перемещались в нем, не сгибаясь, а грузовой люк из него в трюм — шире, чтобы было меньше проблем с крупногабаритными грузами. Длина бригантины будет двадцать шесть метров, ширина — шесть с половиной, высота борта — около четырех и водоизмещением более ста тонн. Галлиполийки шили паруса, основные, штормовые и запасные, из полотна, закупленного мной. Заплатил за материал перперами. Ромеи кривились, но брали порченые монеты.

Каталонцы почти каждый день приходили посмотреть на строительство судна. Особенно моряки с галер и транспортных судов из каталонской флотилии, которые осталась на зиму в Галлиполе. Они с профессиональным интересом рассматривали набор судна, румпельный руль, который уже начали использовать, но все еще был в диковинку. Бесплатно поучаствовали в установке мачт. Помогали не столько ромеям, сколько лично мне, как хоть и бывшему, но члену Каталонской компании. По моим прикидкам к концу апреля шхуна будет проконопачена, просмолена и спущена на воду. Потребуется еще пара недель, чтобы доделать и снарядить ее — и в путь. Как говорят аборигены, человек лишь вечный странник на сей земле изгнания.

20

В конце марта каталонцы начали собираться в поход. Из Малой Азии доходили известия, что турки опять перешли в наступление. Император Андроник Палеолог торопил Рожера де Флора. Командир Каталонской компании не спешил. Он не сомневался, что легко и быстро разобьет турок. Для него важнее было уладить отношения с Михаилом Палеологом. Наверное, не мог забыть и простить, как его не пустили в Пиги. Теперь Михаилу надо будет или снова оскорбить Рожера де Флора, но уже как князя Анатолии, или искупить вину. Сын сокольничего был уверен, что случится последнее. Ему, безродному, надо было унизить соправителя императора, чтобы поверить, что действительно стал кесарем. Жена и теща отговаривали Рожера де Флора, но ему надоело слушать их, отправил в Константинополь на четырех галерах под командованием своего адмирала Феррана де Ахонеса.

Все это рассказал мне Рожер де Слор, когда случайно встретились на улице Галлиполя. В последнее время я был так занят постройкой бригантины, что совсем отдалился от каталонцев. На руссильонце был новый кафтан из серебряной парчи с узорами в виде рыб.

— Послезавтра Рожер с тремя сотнями рыцарей и тысячей пехотинцев отправляется в Адрианополь, где стоит со своей армией император Михаил. Я тоже поеду, — сообщил Рожер де Слор.

— Я бы на твоем месте завтра к вечеру заболел и слег, — посоветовал ему.

— Почему? — спросил он.

— Потому что знаю ромеев лучше тебя, — ответил я.

Как ни странно, руссильонец последовал моему совету. После отъезда Рожера де Флора, он вечером приехал ко мне в гости. Мы расположились во дворе под каменной аркадой, поддерживающей галерею, на деревянной скамье за небольшим круглым мраморным столом. Аристон принес нам кувшин ароматного белого вина, а его служанка — две медные кружки и оливки и мягкий сыр на закуску. Вино напоминало мне компот, поэтому пил его небольшими глотками, заедая солеными маслинами. Я уже начал привыкать к маслинам. Вкусными не назовешь, но быстро подсаживаешься на них.

— Где посоветуешь взять земли в Анатолии? — спросил Рожер де Слор.

— Поближе к Константинополю, чтобы можно было продать их быстро и выгодно, — ответил я. — Христианские государства на Святой Земле были намного многочисленнее и сильнее Каталонской компании. И где они?!

— Мы дольше продержимся, — заверил руссильонец. — Скоро еще один отряд прибудет, а потом и другие потянутся, когда узнают, что можно феод получить. Мне, как рыцарю, положено целое графство. Буду жить в замке, командовать отрядом простых рыцарей.

— Или лежать в поле, обклеванным стервятниками и обглоданным волками и лисами, — высказал я альтернативный вариант.

— На своих полях я не погибну! — уверенно заявил он.

Рожер де Слор, как и его командир, относился к категории людей, которые слышат только то, что хотят слышать. Я не стал дальше отравлять мечты мрачными предсказаниями. Иначе поссоримся. Мы допили вино, посплетничали. Руссильонский рыцарь рассказал мне, что жена Рожера де Флора на седьмом месяце. Как только родит, ее перевезут в Филадельфию, а оттуда в Иконий, который будет столицей Анатолийского княжества. После того, конечно, как его захватят.

— Когда-то в этом городе была столица султаната, — сообщил я. — Где теперь этот султанат?!

— Советуешь продать и уехать? — вдруг спросил мрачно Рожер де Слор.

Значит, услышал не только приятное.

— В Каталонии на эти деньги графства не купишь, но на приличный кусок земли хватит, — сказал я в ответ.

— Не хочу жить в деревне. Скучно, — произнес руссильонец.

— Кучи большой дом в городе и какое-нибудь доходное дело. Назначишь управляющего и будешь заниматься, чем хочешь, — посоветовал я.

— Доходное дело никому нельзя доверять: обворуют, — со знанием дела сообщил он.

— Тогда будешь просто тратить деньги, пока не кончатся, — сказал я.

— Скорее всего, так и получится, — согласился Рожер де Слор.

Мысль о том, чтобы самому заняться бизнесом, ему даже в голову не приходила. Он уверен, что и я собираюсь заниматься исключительно пиратством, а про торговлю говорю для прикрытия. Время повальной деградации воинов в буржуа еще не наступило.

Прошло немногим более двух недель после отъезда Рожера де Флора. Я был на стапеле, следил, как конопатят левый борт бригантины, смолят правый и грузят на нее паруса и канаты. Самое большее дней через пять спустим судно на воду. На звон колокола не сразу обратил внимание. Колокола здесь звонят день и ночь. Одни призывают на молитву, другие сообщают о начале или конце рабочего дня, третье — о наступлении или окончании сиесты… Зато мои рабочие сразу прекратили заниматься делом и испуганно уставились на меня.